Глава 2: Подстреленный кабан. Подглава I (4)
Прекрасная официантка хихикнула так, как это умеют делать все прекрасные девицы мира, и ушла хлопотать по выполнению заказа.
— У неё какой-то странный акцент, она не иначе как из Терамора сбежала, — бурчал Берн. – У неё какое-то раскатистое мягкое «р», как у всех этих… тераморовцев. Я их называю лягушатниками, потому как их любимое блюдо – это лапки болотных лягушок. Брр… Какая дрянь.
— А по мне она очень мила.
— Я заметил, что тебе она сразу понравилась.
— Ты очень строг к ней. Посмотри на неё, она маленькая, как прекрасная куколка. Такие глазёнки, такие волосы.
— О, Тур, перестань. Никогда не думал, что ты такой романтик. Тауренам это не по морд… не к лицу.
— Таурены, хочу тебе сказать, — Тур хлюпнул, всасывая пенку с только что принесённого прекрасной официанткой эля, — обладают намного большей чувствительностью, нежели люди. Годы контакта с Матерью-Природой подарили нам просто огромную палитру и гамму чувств, которые вы просто упускаете из виду. Я, конечно же, сразу и обратил внимание на эту симпатичную эльфийку…
— Ох, перестань.
— Ты так говоришь, будто тебе никогда никто не нравился.
— Тур, мне нравятся люди, женщины-люди. О чём ты можешь ещё говорить, я не понимаю.
Берни увлёкся своей похлёбкой из пещерной крысы. Причмокивая и сопя, он привлекал к себе взгляды близседящих к нему посетителей, но, видимо, за его желанием уже что-нибудь съесть, у него отнялись понятия о культуре. Тур с задором ребёнка, наблюдающего за тем, как во время стирки из таза с мыльной водой извергается целый отар зеркально чистых пузырей, наблюдал за своим уплетающим за обе щеки другом и то и дело одёргивал своё левое ухо, за которое его всё-таки успела так некстати укусить лордеронская оса, которую непонятно каким образом занесло сюда в земли, в которых природа уже состарилась и увяла. Таинственна была улыбка Тура, ведь никто не может сказать наверняка, какая истинная эмоция отражает счастье у народа тауренов. Уголки рта не поднимались вверх или низ – они просто делали линию рта то длиннее, то короче — , но и по этому виду можно было сказать, что в данный момент этому большому быку весело, а может , и грустно.
По правде говоря, в последние дни Тур был скован тяжёлыми кандалами раздумий. Заброшенный случайностью в эти печальные долины скорби по ушедшим дням радости и счастья, он размышлял о том письме, что мать начертала для него в дни его тринадцатого дня пребывания в Транквиллионе. Строки этого письма возымели над его мыслями особое влияние и до сих пор держали его сознание в плену и не желали дать ему свободы. Если бы кто-нибудь сегодня знал, что за игла воткнулась ему в душу и теперь то и дело невидимая рука то и дело вонзает и вонзает её ему в эту незримую для человеческого глаза область, в которой сплетаются ленты праведного, любимого, ценного, дорогого.
— Эй ты, — раздалось у Тура за спиной. – Да я к тебе обращаюсь, тупоголовый тупица. Надо записать это… Ты что себе позволяешь?!
комментарии (0)
добавить комментарий